igraine dumont
ИГРЭЙН ВИОЛЕТТА ДЮМОН, В ДЕВ. БОВЕ

29.01.1950 / чистокровная волшебница
30 лет / ильверморни, пакваджи, 1967 / министерство магии
—    —    —    —

https://i.imgur.com/sKFJvll.gif https://i.imgur.com/2QMDcea.gif
lily james

МЕСТО РОЖДЕНИЯ
Новый Орлеан, Соединенные Штаты Америки

ПАТРОНУС
Отсутствует

БОГГАРТ
Открытая вода

ОРИЕНТАЦИЯ
Гетеросексуальна

РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ
violetta beauvais // виолетта бове 71 - мать, чистокровная волшебница, изготовитель волшебных палочек; richard goyle // ричард гойл † - отец, чистокровный волшебник; davet dumont // даве дюмон 31 - муж, полукровный волшебник, сотрудник французского отделения министерства магии.

О ПЕРСОНАЖЕ
Имя Виолетты Бове было на слуху в аристократических кругах Нового Орлеана, да и за его пределами — знаменитая изготовитель волшебных палочек, она славилась как своими успехами в бизнесе, так и аурой холодной, непроницательной женщины, долгое время предоставленной самой себе. Уже в достаточно зрелом возрасте она выходит замуж за эмигрировавшего из Великобритании чистокровного волшебника, и, пусть даже не благодаря большой любви, а скорее выгоде, этот брак становится достаточно успешным проектом двух весьма состоятельных семей. Еще несколько лет понадобилось, чтобы Виолетта, наконец, исполнила мечту всей своей жизни — вынашивая под сердцем долгожданного ребенка, она еще до появления на свет дочери хоронит мужа, погибшего от рук жестоких злоумышленников. Была ли она лично замешена в смерти супруга или то действительно можно считать роковой случайностью, но так или иначе представители закона не могут найти никаких доказательств, и Виолетта продолжает жить так, как и раньше. С одним лишь отличием.
Игрэйн рождается в конце января, когда за окном больницы с силой кружит метель. Виолетта решает не давать дочери фамилию погибшего отца, да никто и не может ей перечить — женщина ее положения и возраста уже могла позволить себе такого рода выходки без осуждения общественности. Все свое детство малышка Рейна провела в обществе матери и нанятой ей в помощь гувернантки, и в целом ее детство можно было назвать по-своему счастливым. Виолетта любила свою дочь, пытаясь дать ей все самое лучше: с раннего детства мисс Бове училась не только основному, но и необходимому в обществе этикету, игре на музыкальных инструментах, нескольким иностранным языкам. Но все же с годами дарить своей дочери любовь и теплому Виолетта так и не научилась. Как и любой ребенок, любопытная и живая характером, Рейна пыталась изучать мир вокруг нее, но мать всячески старалась удержать девочку под замком ее небольшого, холодного поместья. И когда девочке исполняется одиннадцать, одна клетка сменяется другой.

Мисс Бове нравилось учиться в школе чародейства и волшебства Ильверморни. Еще до поступления девочка представляла каково это, чувствовать, как из твоей волшебной палочки рождается волшебство; каково это, засыпать и просыпаться в незнакомой спальне вместе с другими студентками школы; каково это, быть так долго и так далеко от матушки. И все ее ожидания так или иначе смогли оправдаться. Впервые в жизни она почувствовала некую свободу, пусть и ограниченную стенами и законами школы. Но все же так она смогла разобраться в том, чего хочет именно ее сердце, не выслушивая доводы матери. И все же, насколько бы далеко от Нового Орлеана ни находился Ильверморни, голос Виолетты все также отчетливо звучал в голове ее дочери. Игрэйн старалась учиться так, чтобы не разочаровать мать. Внимательная и трудолюбивая на занятиях, она все же поддавалась своей любознательности вне стен учебных классов, порой попадая в весьма сомнительные авантюры со своими школьными друзьями. Хрупкая и нежная на внешний вид, Рейна чувствовала, насколько сильный горит в ней внутренний огонь, подталкивающий девушку на порой совершенно необдуманные поступки.
Игрэйн так и не смогла стать круглой отличницей, но все же к окончанию школы подошла весьма подготовленной к школьным экзаменам. Из всех предметов ей особенно хорошо давались Зелья и Травология, и где-то в мечтах она уже представляла себя известным на всю Америку целителем. Только вот изначально было понятно, что Виолетта не позволит этому случиться. Школьные экзамены остались позади, и с тяжелым сердцем Бове возвращается в стены родного поместья, чтобы вновь занять место рядом с матерью. Только вот теперь Рейна не готова была оставаться в четырех стенах целыми днями. В одни вечера она была приличной девушкой, достойной своей известной матушки — посещала вместе с Виолеттой приемы, была вежливой и скромной с чопорными аристократами, могла даже развлечь гостей очередной полифонией на фортепиано. Но порой, когда все же удавалось выбраться из дома, она присоединялась к шумной компании своих школьных друзей и бежала в очередное заведение, где можно было вдоволь потанцевать фокстрот или послушать изящный джаз. В такие вечера Игрэйн чувствовала себя по-настоящему живой, могла выплеснуть весь бурлящий где-то внутри огонь. Именно на одном из таких вечеров она встречает мистера Персиваля Бёрка.

Впервые в жизни Рейна испытывает столь сильные чувства — она засыпает с мыслями о Персивале и с этими же мыслями просыпается, готовясь вновь незаметно выскользнуть из дверей материнского дома; чувствует, как внутри все сжимается от предвкушения скорой встречи и радуется как девочка-подросток, когда он вручает ей обычную одинокую розу на очередном тайном от Виолетты свидании. Бёрк не упускает возможности подколоть Игрэйн по поводу строгости ее матушки, но девушка лишь мило улыбается — в ее мечтах она начала отдаляться от родительского поместья. Девушка старается жить здесь и сейчас, полностью отдаваясь нахлынувшим чувствам. Они встречаются в барах, на немноголюдных улочках Нового Орлеана, в съемной квартире Персиваля. В один из таких вечеров волшебник даже вручил Бове запасной ключ, и девушка расценила это как жест весьма серьезных намерений. Бёрк казался ей тем самым принцем из сказки, который заберет ее в свой замок от злой мачехи.
Только вот у мачехи на этот счет были совсем другие планы. Виолетта давно уже говорила о возможном замужестве своей дочери, но Игрэйн никогда не воспринимала эти слова серьезно. И вот наступил тот день, когда от слов женщина решила перейти к делу, представив своей дочке, по ее мнению, прекрасного жениха. Чистокровный, богатый, статный мужчина, только вот минимум на три десятка лет старше самой Рейны. От возможности скорого брака с этим человеком у девушки кровь стынет в жилах, и никакие слова матери о помощи ее бизнесу и хорошей партии для семьи не могли ее переубедить. За помощью Бове бежит к Персивалю, умоляя его сбежать вместе, пока еще есть такая возможность. Волшебница не сомневается в его любви и в мыслях лишь выбирает дату, когда огромный лайнер увезет их из Нового Орлеана навстречу новой, счастливой жизни. Только вот реакция Перси оказалась совершенно не такой, на которую рассчитывала Игрэйн. Смутившись, Бёрк пытается доказать, что ее идея попросту невозможна, даже не подозревая, как сильно ранит этими словами влюбленную в него девушку. А спустя несколько дней и вовсе оставляет ее одну, отправившись по срочным делам в Нью-Йорк.
Сердце Игрэйн было разбито на тысячу осколков. Впервые в жизни она сталкивается с жестокой реальностью, совершенно одна, и теперь ей нужно было самой решить, как справиться с этой ситуацией. Так и не сумев смириться с мыслью о замужестве за выбранным матерью мужчиной, Бове решается на отчаянный по всем возможным меркам шаг — инсценировка собственной смерти. Смутно понимая, что делает, она встречается с друзьями и, заручившись их поддержкой, придумывает план. Оставив прощальное письмо Персивалю, ранним февральским утром она принимается за исполнение своего плана. Спустя два дня, когда девушка уже держит путь в сторону Франции на огромном лайнере, ее окровавленные вещи находят на берегу замершей реки и признают погибшей.

Во Франции мисс Бове начинает новую жизнь. Ей не сразу удается привыкнуть к новому ритму жизни, а образы из прошлого то и дело всплывают в памяти, не давая, наконец, раскрыть крылья. В Париже ее никто не знает, и волшебнице удается так легко смешаться с толпой, погружаясь в торопливый ритм бурного города. Устроившись в аптеку при волшебном госпитале, она, наконец, смогла быть хотя бы на один маленький шаг, но ближе к своей мечте стать целителем. Она умело помогает смешивать волшебные травы и масла, и вскоре это позволяет ей забыть о всех пережитых ужасах. Потихоньку Игрэйн отпускает свое прошлое, вновь начиная надеяться на лучшее будущее. И вновь судьба дает ей прекрасный шанс.
Даве Дюмон появляется на пороге их аптеки как обычный клиент, но Рейна тотчас отмечает его взглядом среди остальных посетителей. Высокий, очаровательный, он смотрит на нее чуть игривым взглядом и хитро улыбается. Он снова приходит в их лавку через неделю, а дальше его визиты происходят все чаще. Волшебник оказывает недвусмысленные знаки внимания, и Бове впервые за все проведенное в Париже время расслабляется в обществе пока незнакомого человека. Дюмон рассказывает о своей семье, о перспективной должности во французском отделении министерства магии, о своих мечтах на будущее. Когда через несколько месяцев после их знакомства Даве делает возлюбленной предложение, Игрэйн искренне считает, что это хороший шанс — она видит в глазах мужчины любовь и поддержку, и в его обществе ощущает себя в полной безопасности. Посему и отвечает на предложение согласием, толком не понимая, к чему это приведет.

Рейне стоило бы усвоить урок, что нельзя верить сказкам. Столь учтивый и галантный Дюмон после заключения брака за закрытыми стенами дома становится настоящим тираном — за любое неповиновение или резко сказанное слово Игрэйн могла получить увесистый удар. Ей запрещалось делать и шаг без ведома мужа, не говоря уже о встречах с друзьями и возможности провести приятный вечер где-то за пределами дома. Даве настоял на том, чтобы его жена бросила работу, и в скором времени Рейна начала себя чувствовать настоящей пленницей. Спустя месяцы брака она искусно научилась скрывать слишком заметные синяки, а тоска по свободе так и не смогла утихнуть в сердце.
Новость о том, что волшебница носит под сердцем наследника Дюмона, сначала казалась спасательной соломинкой — девушка искренне надеялась, что как только Даве узнает, что она беременна, эта новость поубавит его жестокость по отношению к жене. Только вот ничего так и не изменилось. И после очередного акта домашнего насилия, Игрэйн решается на то, что уже так хорошо умеет. Побег.
Опасаясь за собственную жизнь и здоровье малыша, она, пользуясь долгим отсутствием мужа, ворует из его домашнего тайника достаточно на первое время количество денег, собирает самые необходимые вещи и отправляется в ближайший порт. Корабль увозит ее к берегам Великобритании, где Рейна, опустошенная и одинокая, должна будет попытаться пусть и не начать новую жизнь, но хотя бы искусно спрятаться от прошлой.

АРТЕФАКТЫ
Волшебная палочка: ива, волос единорога, гибкая, 11,5 дюймов.

СПОСОБНОСТИ
Благодаря данному в юности образованию владеет правилами этикета, хорошо говорит на французском и испанском, а также весьма неплохо играет на фортепиано. За годы жизни в Париже научилась готовить, пусть и без изысков. Из волшебных способностей стоит отметить, что девушка весьма неплохо ориентируется в травах, хорошо варит разной сложности зелья, а также неплоха в защитной и бытовой магии. Владеет трансгрессией, которой обучалась в Ильверморни.

МЕСТО И ГОДА РАБОТЫ
1976-1978: аптека при Парижском волшебном госпитале, зельевар;
1980 - наст. вр.: лавка зелий "Thistle & Heather", продавец.

ОТНОШЕНИЕ К МАГГЛАМ, МАГГЛОРОЖДЕННЫМ, СКВИББАМ, ПОЛУКРОВКАМ
Рейна особо не разделяет волшебников по чистоте крови. Причиной тому послужили как терпимое отношение к данному вопросу внутри семьи, так и опыт общения с волшебниками абсолютно разной крови как в школе, так и в дальнейшей жизни. К слову, один из ее магглорожденных друзей, спас ей жизнь, помогая в организации побега в Европу, так что она будет ему благодарна до конца своей жизни.

СВЯЗЬ

БУДУЩЕЕ ПЕРСОНАЖА
так как по заявке другого игрока, то тогда лучше будет уточнить данный вопрос у заказчика.

ПРОБНЫЙ ПОСТ

♫ winter aid - the wisp sings

[indent] Вдыхая свежий воздух Нокнорея, наполненный запахами солнца и цветения, Йоруэрт немного прикрывает уставшие глаза, подставляя лицо солнечным лучам. Вокруг него эхом разносятся аккорды темпа не менее престо, но здесь они звучат слишком приглушенно, будто бы не в этом замке, и даже не в этом мире, и аккорды эти более уже не заставляют раствориться в их танце. А это устраивает уставшего сидхе, пытающегося найти уединение и минуту спокойствия в серых стенах высокой башни. Вдыхает все равномернее и все глубже, направляя взгляд своих неестественно голубых глаз в горизонт — Йоруэрт так хорошо знает эти живописные края, проведя все юные годы среди цветущих деревьев и высокой зеленой травы. Чуть поодаль он наблюдает за прекрасным водопадом, буквально ощущая свежесть воды на своей бледной коже; его капли яркими мимолетными вспышками отражают солнечные лучи, так и маня к себе, словно песнь сирены для потерявшего свой путь моряка.
[indent] Он слышит чьи-то приглушенные шаги, но не обращает на них никакого внимания — юный сидхе слишком погружен в собственные ощущения, чтобы замечать кого-то вокруг. Ему куда важнее сосредоточиться на возникающем где-то в области солнечного сплетения трепете от ощущения солнечных лучей на коже или манящего шелеста листвы. Но эхо шагов становится все громче, звоном отдаваясь от стен прохладного помещения, и нарушает тот идеальный момент, в котором медленно растворялся юный Йоруэрт. И это рождает в его сердце столь знакомое недовольство и, пожалуй, раздражение. Все снова идет не так, как я хочу.
[indent] Сначала он замечает копну ярко алых волос, ручьями ниспадающих по нежным хрупким плечам появившейся из угла фэйри. Волосы эти переливались сотней оттенков красного, дурманя юный неокрепший еще разум сидхе. Он очаровано смотрит на вплетенные в алые косы цветы, так незамысловато, так гармонично, и не может оторвать взгляд. Ее походка так легка и непринужденна, а в ярких глазах блестят веселые огоньки. Йоруэрт непроизвольно улыбается, наблюдая за нежданной гостьей, столь категорично нарушавшей его столь желанное уединение. Но, казалось, более ему не хотелось оставаться одному в этих слишком серых стенах. Он некоторое время, казавшееся не менее чем бесконечностью, молча наблюдает за тем, как солнечные лучи теряются в алых ручьях, но переполняющее его нетерпение берет верх.
[indent] — Кажется, ранее нам не доводилось видеть друг друга. Йоруэрт, — Немного нагло, по старой привычке вседозволенности и избалованности, он протягивает ладонь незнакомке. Ему отчаянно хочется ощутить нежность ее руки в своей, и оставить это ощущение в памяти до последнего своего дня.

— ♦ ♦ ♦ —

[indent] В последнее время он не ощущает ничего, кроме злости и всепоглощающего чувства одиночества, постепенно сводящих с ума и без того страдающий кошмарами разум. Не найдя себе места среди десятка «игрушек» матери в лучах нокнорейского солнца, сидхе отчаянно пытался растопить ледяное сердце отца в покрытом коркой льда Маг Туиред. Оба родителя, в которых Йоруэрт так отчаянно нуждался, оказались далеко не идеалами для подражания в воспитании собственного потомства, что отразилось на нем самым что ни на есть прямым образом. Теперь же, устав от дворцовых интриг, пронизывающих даже самые глубокие и холодные подвалы изящных замков, Эрт пытается оставить прошлое далеко позади себя, скитаясь вместе со столь же потерянными в себе и этом мире фэйри. Придворные танцы о меняет на острый меч, постоянно орошенной кровью омерзительного вида фоморов, а шелка — на оставляющие на теле шрамы корни деревьев. Но ничто не оставит более заметного шрама, как его собственная семья.
[indent] Оставшись, наконец, наедине с собственными мыслями, сидхе начал понимать, что практически тонет в них; барахтаясь в жгучем потоке, он пытается держать голову над водой, но с каждым днем держаться все сложнее. И, кажется, он уже готов был покориться этому течению. Лишь внутренняя злость, словно остатки топлива, поддерживало в нем желание двигаться дальше. Присоединившись к диким сидхе, Йоруэрт пусть и не обретает новый дом и новую семью, но чувствует себя, наконец, органично. Он предоставлен самому себе, и это чувство одно из самых прекрасных, что он ощущал за всю свою жизнь.
[indent] Вглядываясь в зеркальное отражение неба в спокойной воде озера, сидхе пытается нащупать ту нить, которая могла бы связать его с этим местом. И когда в этом отражении он видит огненные струйки ее волос, это кажется каким-то знаком свыше. Сердце бьется так быстро, так неумолимо, но внешне Йоруэрт, как и всегда, опасно напряжен. Еще немного, и он оскалит свои острые зубы, прятать которые попросту не видит смысла. Сбежал, — говорит внутренний голос фэйри, но он лишь глубоко вздыхает.
[indent] — В этом решении не было ничего неожиданного. Ты бы знала, если была рядом, — его голос, чуть хриплый, звенит в воздухе словно острые кусочки льда. Соммар не заслужила этого, и голос внутри так и кричит, срываясь, о несправедливости. Но Эрт ничего не может с собой поделать. Ведь внутри столько обид, поглощенных, но не переваренных; буквально застрявших где-то посередине, без возможности пройти чуть дальше, — Не знал, что и ты вернулась в Сид. Ты долго скиталась по миру людей, — сидхе говорит это с безразличием. Ему не так уж и интересен людской мир. Но эта фэйри с огненными волосами, кажется, любила его. И этого было достаточно, чтобы хотя бы поинтересоваться.