♫ Tommee Profitt - In the End
«I tried so hard and got so far, but in the end it doesn't even matter.
I had to fall to lose it all, but in the end it doesn't even matter»
_______________________
MEFODIY KIRILLOVICH GROMOV
Мефодий Кириллович Громов

dan stevens

  AEN N'OG MAB TAEDH'MORC
— ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ —
_______________________
i. ПОЛНОЕ ИМЯ: Мефодий Кириллович Громов. Из-за слишком сложного звучания имени, часто люди называют его просто Меф или вообще Фил (так называли его сослуживцы), хотя мужчине это очень не нравится.
ii. ВОЗРАСТ/ДАТА РОЖДЕНИЯ: 80 лет, 22 ноября 1938 года.
iii. РАСА: Оборотень [ликан].
iv. РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: Пожарный.
v. МЕСТО РОЖДЕНИЯ: Москва, СССР.
  ARS AMANDI
— ОПИСАНИЕ —
_______________________

» Кирилл Андреевич Громов // отец, 105 лет, оборотень [ликан];
» София Николаевна Громова [Иванова] // мать, 111 года, оборотень [ликан];
» Марина Грэхем [Громова] // сестра, 79 лет, оборотень [ликан];
   » Фредерик Грэхем // племянник, 51 год, оборотень [ликан];
   » Эллендея Грэхем // племянница, 32 года, оборотень [ликан];
   » Маккензи Грэхем // племянница, 25 лет, оборотень [ликан];
   » Саммер Грэхем // племянница, 16 лет, оборотень [ликан];
» Юлия Кирилловна Громова // сестра, 75 лет, ведьмачка.

   Маленький Мефодий резко вскакивает со скрипящей кровати от оглушающего звука разорвавшейся бомбы и бежит в соседнюю комнату, где на стареньком диване сидит его мать, прижимая к груди маленькую Марину. Он садится с другой стороны, крепко прижимаясь к Софии, и смотрит на сестру — она, дрожащая и с закрытыми глазами, выглядела слишком измученной и голодной. За окном можно было видеть звезды, когда серые тучи, наконец, расходились, но слишком долгое их молчание настораживало — очередную немецкую бомбардировку можно было ждать в любую секунду. Громкий звон сирены, и вот они уже одевают на себя первые попавшиеся вещи и бегут вниз, в убежище. Мефодий ещё слишком мал, чтобы понимать причины этой войны. Он слишком мал, чтобы осознавать масштаб катастрофы. Он ещё толком не может читать и писать, но уже знает, куда бежать при вое сирены. Именно такими были ранние годы Мефодия Кирилловича Громова, и он никому бы не пожелал такого детства. Родившись буквально за несколько месяцев до начала Второй Мировой войны, он рос ребенком этой войны. Учился базовым навыкам каждого человека под крики боли раненых в госпитале, где служила мать. Подолгу не видел своего отца, который, как и подобает любому уважающему себя советскому мужчине, служил во имя своей Родины полевым хирургом. То были страшные годы, и самым ярким воспоминанием, пожалуй, был салют победы в Москве. Мефодий до сих пор помнит, как стоял в толпе таких же зевак, как и он сам, прижимаясь к руке матери, и вдруг темное небо озаряют яркие вспышки. Те вспышки не предвещали беды, не были опасными. Они были знаком надежды; надежды, что совсем скоро станет спокойнее. Что наступит столь желанный всеми мир, опустится оружие, и люди со всех стран просто пожмут друг другу руки. Практически так и произошло, когда мальчику исполнилось семь лет. Закончилась война, и весь мир был готов сделать шаг вперед.
   Не сказать, что Мефодий был гениальным ребенком. Совсем нет. Он был обычным, таким же хорошим и плохим, как и все его сверстники. Он был полон надежд и амбиций, хотел изменить мир к лучшему, но пока ещё был слишком мал, чтобы сделать это. Мальчик любил физические нагрузки, интересовался историей Партии, но совсем был обделен тяготением к прекрасному. Он всегда и везде находился вместе со своей сестрой, Мариной, присматривая за ней и оберегая от любых невзгод. Мефодий с детства был человеком семейным — был близок с матерью и сестрами, рядом с которыми прожил все годы войны, и всегда восхищался мужеством и отвагой своего отца, которого уважал и на которого старался ровняться. И поглядывая на военную форму отца с каждым годом Громов понимал все более отчетливо, что хотел бы носить такую же. А для этого нужно было стать достойным человеком. Мальчик старался, как мог. Он старался учиться если не отлично, то хотя бы хорошо. После уроков ходил на спортивные кружки, чтобы тренироваться как можно более усердно. Старался быть активным во внеурочное время. Громова замечали преподаватели и завучи, и в целом расценивали его как ребенка старательного и уверенного в себе. Конечно, Кирилл Андреевич сначала не был рад идее отдать сына в военное училище, но видя усердия своего сына решил, что, быть может, эта идея не такая уж и плохая.
   Юлии, младшей сестре Громова, уже исполнилось семь, когда у нее открылся Дар. Мефодий не ожидал такого. В последних поколениях их семьи не было ведьмаков. Хотелось ли ему оказаться на месте своей младшей сестренки? Возможно, хотелось бы. Он часто задавал себе вопрос, что было бы, если Дар проснулся у него. Сложилась бы его жизнь иначе? Была бы она счастливее или опаснее? Но поскольку мужчина никогда не любил размышлять подолгу о несбыточном, он так и не ответил на этот свой вопрос. Так или иначе, судьба распорядилась таким образом. Юлю забирают в школу Медведя, и Громов очень надеется, что у его сестренки все получится. Ведь он любил её и верил в нее, как должен это делать каждый старший брат. Конечно, боялся, но был уверен, что у нее все получится. И как только чемоданы были собраны, он снова окунулся в подготовку к поступлению в Московское военное училище.
   То был пусть не самый обычный, но судьбоносный день. Мефодию уже исполнилось шестнадцать — ещё чуть-чуть и он уже окончит школу, исполнит свою давнюю мечту стать военным. В тот день Кирилл Андреевич гордо заявил, что они всей семьей идут в театр. Целый семейный праздник! Мать и сестра надели свои самые нарядные платья, отец — лучший костюм, да и сам Мефодий не поленился и погладил сам свою рубашку. В тот вечер показывали балет. Громов никогда до того момента не бывал на балете, и был крайне воодушевлен. В целом, ему даже понравилось, несмотря на полное отсутствие у него какого-либо понимания тонких материй искусства. Он отчетливо помнил восторг Марины, улыбку на лице своей матери. Казалось, вечер был более чем идеальным. Но на обратном пути к их дому, в темном переулке на них нападают. Мефодий помнил, как мать прикрывала собой хрупкую Марину; помнил, как отца переполняла злость, и что они вдвоем не могли сами справиться с тем человеком, он был слишком силен и ловок. Помощь подоспела с некоторым запозданием — каждый из Громовых получает по укусу, прежде чем на их же глазах ведьмак (как они поняли чуть позже) убивает вышедшего из ума ликана. И это буквально переворачивает их жизни с ног на голову. Первое полнолуние они встречают через две недели. Все воспоминания Мефодия о той ночи были сведены лишь к боли. Всепоглощающей. Раздирающей тело и душу нестерпимой боли. Те долгие часы были стерты из головы Громова, и, быть может, оно было и к лучшему. Кто знает, что он сделал или мог сделать в тот период своей жизни.
   Первое превращение пережили все Громовы, оказались достаточно сильны телом и духом, чтобы выдержать это. Конечно, теперь все не могло оставаться так, как было раньше. Тот вечер разделил их жизни на "до" и "после". Теперь им нужно было учиться управлять внутренним зверем каждого. Для Мефодия это было совсем не вовремя — на носу выпускные экзамены, поступление в училище, а он каждое полнолуние через мучения и нескончаемую боль неумело превращается в волка. Со времени укуса молодой человек заметил, как все его рефлексы значительно улучшились — слух и зрение стали острее, тело куда более выносливым, обоняние в разы сильнее. Да и в целом он ощущал в себе ту силу, которой никогда не имел. И это одновременно и обескураживало, и воодушевляло. Возможно только благодаря новой физической силе он и смог поступить в Московское высшее общевойсковое командное орденов Ленина и Октябрьской Революции, Краснознамённое училище имени Верховного Совета РСФСР. Сдав не очень хорошо письменные экзамены, он весьма недурно показал себя на спортивном поле, что и послужило причиной для занесения его в список студентов.
   Громов учился контролю своего внутреннего зверя наряду с другими членами своей семьи. Мир не без добрых людей, и Кирилл Андреевич нашел среди своих сослуживцев оборотня, который помогал им обуздать все новые эмоции и чувства. Контролировать себя временами было крайне сложно. Имея весьма вспыльчивый характер, Мефодий то и дело терял контроль при каждой вспышке гнева, и лишь спустя много недель научился хотя бы немного контролировать свою злость, иногда буквально переполняющую. К тому же помогало обучение в военном училище, где также его учили быть частью единого механизма, и все вместе это давало хороший результат. Учился он, как и было положено в то время, три года. Успел и посидеть за партой, и побывать на сборах, где по уши в грязи вместе со своими однокурсниками преодолевал все уготованные ему препятствия. Громов надеялся, что его усилия не будут напрасными, и он сразу после окончания будет призван защищать свою Родину, как когда-то был призван его отец. Мир уже давно оправился от Второй Мировой войны, и нашел новые причины для военных конфликтов. Но планам новообращенного ликана не суждено пока было сбыться. Сразу после окончания училища в 1958 году его направляют служить в Министерство обороны СССР в качестве личного помощника подполковника Андрея Ивановича Рубенского. Казалось бы, служить в подчинении у офицера армии СССР крайне почетно, и многие Мефодию говорили именно так, но сам молодой человек не воспринимал этот поворот судьбы как нечто удачное. Вся его "служба" сводилась к работе, скорее, курьерской и секретарской, нежели настоящей военной службе, и перебирать бумаги в Главном штабе ему совершенно не нравилось, о чем он был не против сказать и отцу, и самому Рубенскому. Так или иначе, "мариновали" его в штабе еще два года. До тех пор, пока не начались открытые сражения во Вьетнаме, и командованию Советской армии ни понадобились новые служащие для этого непростого дела.
   Бумаги о его назначении передает сам Андрей Иванович лично Громову в руки и говорит, что у последнего всего три часа на сборы. Сломя голову молодой офицер бежит домой собирать сумки, ловя на себе обеспокоенные взгляды матери и сестры. София Николаевна то и дело пытается вразумить сына, отговорить его от этого шага, но, казалось, он уже давным давно все решил. Пожалуй, в тот самый день, как только увидел форму отца в их шкафу. Мефодий целует в щеку мать, крепко обнимает Марину, заверяя, что будет дома уже к ее Дню рождения. Отца в тот день он так и не застал дома, и направился в аэропорт без его наставлений. И Мефодий в тот день не знал, что появится на пороге своего дома только лишь спустя пять долгих лет. Перелет с несколькими пересадками, долгие часы в самолетах с почти незнакомыми людьми, многочасовой переезд уже от аэропорта к местонахождению базы СССР по невыносимой вьетнамской жаре. Для Мефодия, который всю свою жизнь бывал лишь в Москве и её пригородах, это было открытием нового, непознанного мира. Другой климат, другие люди, другое мироощущение — это и пугало, и воодушевляло. Но больше всего ему нравился тот факт, что, наконец, он может быть полезен своей Родине. Как когда-то его отец.
   Но уже совсем скоро его юношеский максимализм развеяло, как дым от сигарет. Пожалуй в тот самый момент, когда Громов понял, что этой стране он явно не нужен, как человек; а нужен лишь как очередное "пушечное мясо", потерять в бою которое не такое уж и великое дело. Он смотрел на то, как его сослуживцы, как его друзья, погибали один за другим под пулями врагов. Да и врагов ли? В какой-то момент Мефодий перестал понимать, что в этом мире хорошо, а что плохо; кто добро, а кто — зло. Они воевали ради коммунизма в стране, которую разрывало на части, совершенно не думая, правильно это или нет. Молодой человек сначала и не задумывался, лишь выполняя приказы от начальства. Он шел в бой, словно послушный волк в цирке идет на манеж, и тысячи зрителей тычут в него пальцами, пока этот самый волк выполняет положенные ему трюки. Одно сражение за другим, один взятый рубеж за другим; очередные медали и ордена, повышение по военной лестнице, секретность и невозможность даже созвониться с родственниками. Время шло, и у Мефодия появилось куда больше вопросов, чем было у него ответов. И как только "розовые очки" были окончательно сняты, прошло уже слишком много времени. Упущенного времени. Его психика расшаталась, а безграничная любовь к своей стране остыла, словно остывает под утро костер, горевший всю ночь у разбитого в лесу лагеря. От этой любви осталась лишь холодная дымка. Получив серьезное ранение, Мефодий был отослан обратно в Москву на реабилитацию на несколько недель с возможностью повидать семью.
   Он был рад вернуться домой. Наконец, увидеть лица своих родителей и сестры, поспать на своей, родной кровати, куда мягче, чем койка на вьетнамской базе. Он не говорит им об ужасах войны, старшие Громовы и без того знают, какой она может быть, и видят это во взгляде своего сына. Тот разговор начался, казалось бы, из воздуха. Мефодий просто обмолвился, и родные вдруг его поддержали. Слово за слово, и вот они уже обсуждают, как могут быстро и незаметно покинуть страну. У отца были связи, да и младший Громов не был ими обделен. Обсуждалось это буквально шепотом, чтобы никто не смог разузнать. И сложнее всего было это объяснить Юлии. В тот вечер, когда Мефодий рассказал сестре об их с родителями плане, она слишком сильно разозлилась. Казалось, их некогда крепкая родственная связь рушилась на глазах. Годы разлуки делали свое дело. И её резкое "предатель" эхом еще очень долго будет витать в воспоминаниях Громова. Без благословения Юли, семейство разработало план и, не иначе чем чудом, смогло сначала выехать в Европу, а чуть позже отправилось в столь далекие Соединенные Штаты.
   Мефодий никогда не думал, что будет русским мигрантом в стране, которую его учили ненавидеть. Америка отличалась от Советского союза буквально всем, и первое время ему было крайне тяжело. Не зная языка, не понимая их культуру и повадки, он бродил по улицам Портленда, тем ни менее с полной уверенностью, что поступил правильно. Каково было его удивление, когда он узнал, как много русских иммигрировали в то время из СССР. Именно такие же мигранты помогли Громовым освоится в незнакомой им стране, и вот уже через пару месяцев они могли свободно купить молоко и хлеб в магазине, оформить визит к врачу или даже устроиться на работу. Спустя некоторое время они все же смогли получили документы и стали полноправными гражданами Соединенных Штатов Америки, пусть даже ради этого Громовым пришлось выложить далеко не один военный секрет представителям военной власти их некогда врага номер один. Но все же Мефодий никогда не считал себя американцем. Он всегда был и останется просто русским мигрантом, даже если какой-то знакомый и называет его неприятным именем Фил, поскольку не может выговорить Мефодий.
   И все же мирная гражданская жизнь была не для него. Прошло больше двух лет с того момента, как Громов получил новый паспорт, и до сих пор его кандидатуру в ряды американской армии отклоняли. Разумеется, по причинам политическим. Только после того, как он прошел всевозможные проверки, его допустили до службы с присвоением звания лейтенанта. Он долгое время работал в штате армии США под Портлендом, как и в начале своей карьеры перебирая бумажки и обучая новобранцев. Лишь новость о вступлении в вооруженный конфликт с СССР в Афганистане стало новой отправной точкой его военной карьеры, только уже по другую сторону, нежели тринадцать лет назад. В конечном итоге его кандидату одобрили, и Мефодий полетел в очередную горячую точку. В Афганистане Громов прослужил в общей сложности десять лет, пусть и с некоторыми перерывами. Это было, пожалуй, самое сложное для него время. Он наблюдал, как близкие ему друзья и сослуживцы умирали; наблюдал, как были сломаны жизни тысяч военных и их семей. Некоторые сравнивали то место с Адом, и пусть Громов не верил в Бога, но все же готов был поверить в Ад. В какой-то момент он просто устал. Устал воевать, устал принимать решения и самому отправлять еще совсем юнцов под огонь. Устал от жизни военного. И как только в 1989 году было властями было принято решение возвращать американскую армию домой, Мефодий возвращается в Портленд и пишет заявление об уходе в запас. Так, в звании подполковника он становится ветераном войны в Афганистане и заслужено уходит в отставку.
   Начинается новый, мирный этап жизни мужчины. К этому времени ему уже исполнилось пятьдесят один, но у него не было ни своей собственной семьи, ни детей, ни даже приличного дома. Он все же покупает свою квартиру, благо его финансовое положение после войны позволяло ему это сделать, и устраивается работать спасателем. Попытался улучшить отношения с Юлей, но получилось у него это из рук вон плохо. К этому времени у Марины уже была своя семья, и Мефодий очень любил временами приезжать к ним в Эшборн и общаться со своими племянниками. Он пусть и был далек от такой семейной жизни, но в глубине души уже давно понимал, что был к этому готов. Именно тогда он встречает Анну, такую же русскую, как и он сам, решившую после развала СССР изменить свою жизнь и переехать в Америку. Пожалуй, она была первой настоящей любовью Громова. Нежная и добрая, она была тем островком спокойствия и умиротворения, которого он так искал все это время. Наконец, ликан понял, что у него появилась возможность создать семью, и он идет в самый лучший магазин, чтобы купить обручальное кольцо. И в ответ он слышит желаемое "да".
   Аня тотчас решает заняться организацией свадьбы. Пожалуй, это было самое счастливое время для Мефодия — никогда раньше он не чувствовал ничего схожего. Его переполняли разные чувства, слишком глубокие и нежные, чтобы он смог их описать. Но так или иначе, была одна, если не проблема, то попросту препятствие их семейной жизни. Анна была человеком. И понимая свое положение, она решает попросить своего жениха её обратить. Сначала Громов отвечает категоричным отказом — он помнил слишком отчетливо ту боль, которую испытывал при первом обращении, и не хотел ничего подобного для своей будущей жены. Но если они действительно хотели создать свою семью, хотели своих детей, Ане нужно было бы быть обращенной. И это Мефодий тоже понимал. Этот выбор давался ему слишком нелегко. Он взвешивал ночами все "за" и "против", советуясь с сестрой и родителями. В конечном итоге он соглашается на уговоры невесты. И как показали дальнейшие события, очень даже зря.
   Громов бывал на похоронах очень многих людей. В основном это были его сослуживцы. Он успокаивал их вдов и детей, брал на себя всю организацию, перевозку тел из горячих точек домой. Но эти похороны были самыми худшими в его жизни. Аня не пережила свое первое превращение. Была слишком слабой физически, чтобы суметь это сделать. Мефодий старался быть рядом до последнего, но тело просто не выдержало. И сильнее боли он никогда еще не испытывал. Мужчина смутно помнил прикосновения родных и слова соболезнования и поддержки с их стороны. Он хотел остаться один в его небольшой квартире, и просто некоторое время никого не видеть и ни с кем не говорить. И это "некоторое время" затянулось слишком надолго. В конечном итоге Марина вытолкала брата из пучины самобичевания, что сделать было крайне сложно, и помогла вернуться к более или менее нормальной жизни. Громов тогда некоторое время гостил в Эшборне, нянчась с трехлетней Маккензи, когда решил и сам обосноваться в этом маленьком, но столь милом городке. Собрав не столь много вещей, он продает свою квартиру в Портленде и покупает совсем небольшую на окраине Эшборна, устраивается работать в пожарную станцию и в целом находит свое место в этом мире. Уже долгое время он живет один, помогая семейству Грэхемов и живя сегодняшним днем. Мужчина зарекся иметь свою семью, предпочитая уединение, и в целом ему нравится такая жизнь. По крайней мере от такой жизни уж точно не стоит ждать никаких сюрпризов. Только вот в один прекрасный день к нему приходит Марина и говорит, что Юле нужна их помощь. И, не теряя ни минуты, Громов отправляется на выручку своей сестре в надежде, что после этого их отношения могут наладиться.

vii. ВНЕШНОСТЬ:
ЦВЕТ ВОЛОС: Русые;
ЦВЕТ ГЛАЗ: Голубой;
РОСТ: 183.

viii. НАВЫКИ: обладает всеми навыками, присущими оборотню-ликану: большая выносливость, высокая скорость, умение быстро самостоятельно залечивать ранения, высоко восприимчивые зрение, обоняние, слух. Обращается в волка без каких-либо проблем, было достаточно много лет практики.
В качестве человека обладает хорошей физической формой — годы службы в армии не прошли мимо, заставляя мужчину всегда поддерживать физические навыки на высшем уровне. Обладает хорошей быстрой реакцией, выносливостью, достаточно быстро бегает. Владеет навыками рукопашного боя, а также имеет большую практику в обращении с огнестрельным и холодным оружием, что также продиктовано долгими годами службы в армии.
Из навыков непрофессиональных, стоит отметить умение Мефодия готовить. Конечно, он не кулинар, но вполне может самостоятельно приготовить вкусный и разнообразный ужин для любимой женщины. Разговаривает на русском и английском. Во время службы в Китае пытался овладеть местными диалектами, но в итоге помнит только парочку предложений. Имеет права нескольких категорий, водит автомобили и мотоциклы. Как-то раз ему пришлось быть вторым пилотом за неимением лучших вариантов, но самостоятельно воздушные судна водить не станет. Как настоящий мужчина, знает толк в технике и механике — если нужно и телевизор починит, и полку прибьет, и трубу заменит.
ix. АРТЕФАКТЫ: Отсутствует.

x. ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
» Привык просыпаться рано. Как правило, в пять часов утра. Эта привычка вырабатывалась годами, и даже если Мефодий всю ночь просидел в баре с друзьями, все равно в пять утра будет на ногах;
» Любит собак. Давно мечтает завести себе какую-нибудь овчарку или лабрадора, но в Портленде его останавливала слишком серьезная работа. В Эшборне его мечта вполне себе может исполниться;
» Хорошо плавает, и очень любит это делать. В свободное время с удовольствием ходит в бассейн. Как раз-таки по утрам;
» Не любит большое количество людей вокруг себя, предпочитая находиться в небольших компаниях и достаточно тихих местах. Также страдает легкой формой клаустрофобии, поэтому сторонится слишком тесных и замкнутых пространств;
» Имеет парочку татуировок на теле, которые сделал ещё во время службы в Афганистане. В одежде эти татуировки не видны;
» Как ни странно, любитель книг. Чтение его успокаивает. Мефодию нравится не столько пребывание в разных книжных мирах и хорошая история, сколько в принципе процесс чтения;
» Совсем не пьет кофе, предпочитая чай.