edward theodore tonks 
эдвард 'тед' теодор тонкс ♦  магглорожденный ♦ 26 // 25.02.1953 ♦  хаффлапафф '71 ♦ главный зельевар в аптеке «слизень и джиггер» ♦ орден феникса [официально не состоит, но поддерживает их взгляды и помогает, чем может] 
 
SAM HEUGHAN 

 
ближайшие родственники: theodore andy tonks // отец, 55 лет, маггл, адвокат; mandy anita tonks [née blue] // мать, 52 года, маггл, учительница математики в средней школе; maria louise tonks // сестра, 23 года, маггл, журналистка в дублинской газете; mitchel robert tonks // брат-близнец марии, 23 года, маггл, автогонщик; andromeda tonks [née black] // жена, 26 лет, чистокровная волшебница, целитель в больнице св. мунго; nymphadora tonks // дочь, 6 лет, полукровная волшебница. 
гори, звезда моя, не падай. роняй холодные лучи. 
ведь за кладбищенской оградой живое сердце не стучит. [q.] 
маленький голубоглазый мальчик, сидя у горящего камина, наблюдает за суетившейся матерью: беременная двойней, она бегает из кухни в столовую и обратно; она хочет, чтобы этот день благодарения прошел идеально, без малейшей помарки. маленький эдвард смотрит на мать и думает, насколько она красива: ее волосы цвета пшена аккуратно заколоты сбоку, ее чуть пухлые губы сейчас сжаты в напряжении и беспокойстве, а яркие карие глаза светятся от нетерпения. для мальчика его мать, мэнди, была идеалом, самым близким человеком на всем белом свете. конечно, он не мог этого помнить, но его первая в жизни улыбка была подарена ей — невероятно красивой девушке с большими зелеными глазами. 
а отца, как в прочем и всегда, не было дома. но маленький тед уже привык. он редко видел отца: лишь по вечерам, когда тот возвращался с работы злым и уставшим. отец был для него мрачной тенью, злобным призраком, блуждающим по дому и накрывающим остальных его обитателей холодом своего безжизненного сердца. 
на мгновение мэнди останавливается и бросает взгляд на своего сына, одаривая его теплой улыбкой. они часто улыбались друг другу. это была их маленькая традиция. 

 
семья тонксов считалась абсолютно среднестатистической семьей северной ирландии. главе семейства приходилось изрядно трудится, чтобы прокормить своих детей, а его дорогая жена, как и полагается любой жене, занималась домом и детьми. патриархат чистой воды, хотя для маленького теда в семье был только один авторитет — его мать. к отцу он испытывал скорее страх, нежели уважение и желание подражать. нет, он был слишком холоден и слишком отстранен, чтобы позволять сыну любить себя. 
но нельзя сказать, что у маленького эдварда было плохое детство. вовсе нет. даже в семье не_волшебников можно было находить волшебство: в маленьких деталях, добрых улыбках, долгих семейных посиделках у камина, в ярких рождественских вечерах или сказках перед сном. но для тедди главным волшебством была она мэнди, его дорогая мама. 
эдвард шел по коридорам школы — теперь он ученик младших классов, а это, как ни крути, очень большая ответственность! мальчик уже в первый день зарекомендовал себя как ученик путь не самый покладистый и прилежный, но определенно как душу компании и неплохим оратором. да, чего-чего, но обаяния этому высокому блондину с голубыми глазами не занимать, а чуткое чувство юмора рождалось уже в столь раннем возрасте. казалось, его ждет большое будущее, если он не свернет не на ту дорожку. 
ему нравилось учиться, он находил это неким вызовом, который стоило принять и преодолеть с гордостью и честью. у него были друзья, были враги, были просто приятели. тедди был один из многих, но был по-своему особенным. многим он нравился, некоторым — нет, но буквально все вспоминали после знакомства с ним его лучезарную улыбку. 

 
эдвард сидит один в купе хогвартс-экспресса. идея уехать на целый семестр в школу волшебства без друзей и родителей уже не казалась ему такой уж привлекательной. поезд ехал слишком быстро, увозя его в неизвестные дали, полные удивительных и необъяснимых вещей. в руках он держал волшебную палочку, которая выбрала его в магазине мистера олливандера. это было странно, ведь тед даже не знал, как пользоваться этой палочкой, как правильно ее держать или какие заклинания нужно говорить. он видел других студентов: настоящие волшебники и волшебницы, они точно знают, куда и зачем едут. только тонкс, казалось, был совершенно один. 
будто бы услышав его мысленные мольбы о помощи, дверца купе открылась и к нему подсели двое ребят. диггори и лавгуд. и все, казалось, стало немного проще, когда ребята стали рассказывать удивительные истории о хогвартсе, своей жизни и магии в целом. и одно из многого, что усвоил мальчик из рассказов своих новых друзей, магглорожденному волшебнику может быть непросто в хогвартсе. но даже такой вызов тед был готов принять. 
хогвартс оказался куда более прекрасным местом, чем себе мог вообразить юный мистер тонкс. великолепный замок с тысячами живых картин, движущимися лестницами и летающих призраков. тем вечером эдварда тонкса шляпа распределила на хаффлапафф, и, казалось, не ошиблась в этом ни на толику. позже, в течение всех последующих школьных лет тед будет горд носить галстук желтого цвета, пусть даже не всегда самые гениальные и сильные волшебники были выпускниками факультета барсуков. 
учиться в хогвартсе оказалось куда сложнее, чем мог себе представить юный тедди. и дело было вовсе не в том, что магия сама по себе — дело не легкое. он чувствовал себя белой вороной в стае черных. все вокруг, его друзья и однокурсники, были из семей волшебных, с детства знали, что им уготовано. а тонксу приходилось учиться в три, а то и четыре раза быстрее, чем им; учить не только магию, но и изучать поведение волшебников, их обычаи, традиции. это было сложно, особенно на первом курсе. но, слава мерлину, его друзья поддерживали, помогали, и очень скоро для многих эдвард стал «своим». но далеко не для всех. 
с годами его «грязная» кровь воспринималась некоторыми все более и более в штыки. порой эдвард даже не мог понять, к какому миру относится: он был слишком волшебником для мира магглов, но и слишком грязнокровен для мира волшебников. однако это не смогло подавить в нем этот врожденный оптимизм, которым он заражал других день ото дня. а все внутренние терзания и неуверенность он оставлял на времена, когда мог побыть наедине с собой. 
самому тонксу его происхождение ни коем образом не мешало, пока в толпе своих однокурсников он не увидел ее. еще в детстве он поклялся себе, что его любимая девушка и будущая жена будет чистой копией его матери, но андромеда была так не похожа на мэнди. холодная, отстраненная, облаченная в зеленую мантию змеиного факультета, она, казалось, не обращала на магглорожденного теда никакого внимания; ведь такие, как она, никогда не смотрят на таких, как он. но тонкс не был бы собой, если не принял и этот удар судьбы с достоинством и азартом. во что бы то ни стало, он хотел завоевать ее внимание, ведь он видел за этой холодной маской нервирующего аристократизма душу живого человека, так похожего на его душу. 

 
эдвард видел, как сложно было меде принять решение остаться с ним: отрекаться от семьи, от фамилии, от всей своей жизни ради «грязнокровки» — это было слишком для нее, и молодой человек понимал это, как никто другой. но, с другой стороны, он хотел освободить ее от этого плена, в который семейство блэков заточило андромеду; хотел стать ей спасательным кругом, за который девушка может ухватиться и дальше плыть по течению жизни. 
он стоял рядом, когда меда плакала. а потом стал причиной ее очаровательной улыбки и звонкого смеха. взамен любви ее семейства, он дарил ей свою любовь, за себя и всех тех, кто любовь эту не додарил. андромеда стала его жизнью, его счастьем, смыслом его существования. молодой волшебник понимал, что они из разных миров, слишком отличны друг от друга. но это не помешало им, а даже помогло. 
тед помнил, как меда выглядела в белом свадебном платье; помнил, как надевал ей на палец обручальное кольцо; помнил, как вез ее в больницу св. мунго, когда она рожала маленькую нифмадору. события менялись слишком быстро: свадьба, новый дом, рождение дочери, начало волнений. мир сходил с ума, а тонксы жили в своем маленьком теплом мире. но игнорировать мир больше было нельзя.  
тед сидит в своей маленькой аптеке в косом переулке. за окном барабанит дождь, а он все мешает уже давно загустевшее зелье для очередного своего клиента. снова и снова он думал о том, как совсем на днях пожиратели смерти разрушали стоящий рядом книжный магазинчик, удивляясь, почему это сделали не с его аптекой. ему было страшно. не сколько за себя, ведь сейчас магглорожденным волшебникам было также опасно ходить по улицам магического лондона, как и магглам, но в большей степени за свою семью. ему не хотелось даже думать, что пожиратели могут сделать с андромедой. 
что с ней может сделать белла. 
что с ней может сделать малфои. 
что с ней может сделать большая часть ее большой аристократической семьи. 
на их семейном дереве тонксы были выжжены; были лишь черными пятнами, тромбами в этой голубокровной системе. и, казалось, впервые в жизни он сомневался в том, сделал ли правильный выбор. ведь если бы не уверил меду в том, что с ним будет безопасно, она бы действительно была сейчас в полной безопасности. 
его мысли прервал звон дверного колокольчика. очередной клиент, которого нужно обслужить. он снимает фартук, кладет его спинку стула и выходит из служебного помещения в главный зал магазина. 
я знаю, знаю. скоро, скоро ни по моей, ни чьей вине 
под низким траурным забором лежать придется так же мне. [q.]